«ЗАВОДОУКОВСКИЙ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ»

- Что я делал в армии? А извозчиком работал, - улыбается горожанин Юрий Шабалин. – Грузишь группу спецназовцев на броню, везёшь в горы и ждёшь… И всё это в Афганистане, почти у самой пакистанской границы.

То, что в далёкой южной стране идёт настоящая война, требующая всё новых и новых бойцов, в 1985-м ещё было государственной тайной. Но Юра Шабалин прекрасно знал, куда готовится их команда. Его другу Виталию отец – военный комиссар города Красный Луч, что под украинским Ворошиловградом  – сказал об этом по секрету. Поэтому когда инструкторы грозненской учебки втолковывали военным автомобилистам особенности вождения в горах, парни не сомневались, что готовят их для афганских дорог.

Раскопки в нашем округе из года в год ведут археологи не только из Тюмени, Екатеринбурга и Кургана, но даже из других стран. И всё равно, многие загадки и тайны земля ещё хранит. Какие же открытия сделали учёные в нашем крае этим летом?

– Сразу говорю, ничего, чтобы могло привлечь сюда охотников за наживой, мы не нашли! – беспокоится научный сотрудник Тюменского научного центра Сибирского отделения российской академии наук Светлана Берлина. – Жители ушли отсюда по какой-то непонятной нам пока причине и унесли с собой всё ценное. Это, кстати, одна из загадок городища Дикая Яма. Мы изучаем его уже третий год и пока ответить на неё не можем.

Действительно, что может заставить жителей бросить... мегаполис. Ведь по меркам раннего железного века в неприметном березняке у старицы Тобола две тысячи лет назад шумел огромный город. Пока тюменским и курганским учёным удалось вскрыть только саму крепость на мысу старого речного русла.

Крепость, кстати, удивительная. Обычно саргаты – а Дикая Яма относится к периоду рассвета этой древней самобытной культуры – огораживали свои города одним рядом рвов и валов. Здесь же таких укреплённых полос три и расположены они так затейливо, что археологи называют это городище «мотылёк, бабочка». Сделано это было отнюдь не из любви к прекрасному – враги, приближаясь к городским воротам, оказывались под обстрелом сразу с трёх сторон – с каждого «крыла» и центрального городища – «головы». А в случае, если одно из этих укреплений было бы захвачено, обороняющиеся смогли бы продержаться на двух других.

С 1 августа 1914 по 8 марта 1918 года российская армия потеряла на полях сражения почти 800 тысяч солдат и офицеров. К этой цифре надо добавить два миллиона пленных и три миллиона раненых, контуженных и отравленных газами. Погибло и около миллиона мирных жителей.

Первая мировая считалась самой  кровавой из всех войн за предыдущую историю человечества. И огромные жертвы понесли все участвовавшие в ней страны. Если по абсолютным цифрам потери России самые большие, то по проценту к населению некоторые государства пострадали сильнее. Так, если у нас на  1 000  жителей приходится 11 погибших, то в Германии их 15, в Англии - 16, в Австро-Венгрии  - 18, а во Франции - 32!

Но гораздо большая несправедливость свершилась с русскими воинами в последующие годы. Если в остальных странах - и в победивших, и в побеждённых - своих защитников помнили, ставили им памятники, то в Советском Союзе героев той войны... стеснялись!

Да, Первая мировая была империалистической, жуткой и, не побоюсь этого слова, страшно глупой, но солдат свою войну не выбирает. А у нас даже отчаянно-бесстрашные красные маршалы боялись носить свои заслуженные Георгиевские кресты.

Что уж говорить о рядовых... Лишь немногие наши земляки отважились рассказать своим детям и внукам об участии в «империалистической». Андриян Водилов, Денис Зырянов, Мартемьян и Спиридон Краснояровы, Терентий Кузеванов, Василий Суранов... Имена сотен и сотен других, казалось, навсегда сотрутся из истории.

В руках у заводоуковца Андрея Дубинина - дембельский альбом, обложку которого украшает изображение крейсера «Александр Суворов». На нем отслужил наш земляк полтора года. И сейчас, переворачивая листы с пожелтевшими фото, жалеет только о том, что ему так и не довелось выйти на этом могучем корабле в открытый океан.

Выпускник первой городской школы Андрей Дубинин был романтик. Правда, манили его не тёплые моря, а наоборот - холодное безмолвие севера. Поэтому и поступил он в тюменское техническое училище  № 7, где готовили специалистов нефтегазовой промышленности, а потом долгие годы проработал на буровых, открывая подземные кладовые.

Но в этой северной эпопее был перерыв – три года флотской службы.

– Когда сказали, что иду на флот, я немного расстроился - всё-таки на год больше служить, – вспоминает Андрей Анатольевич. –  Но ребята успокоили, говорят, может попадём в морскую пехоту, там как в армии – два года. Со мной тогда, осенью 1984-го, много земляков во Владивосток ехало – Владимир Козлов, Олег Зосимов – да всех и не упомнишь...

Однако этим планам не суждено было сбыться – Андрея Дубинина отправили в учебку на остров Русский. Полгода здесь наш земляк охарактеризовал одним словом – жуть: злые старшины гражданскую вольницу из голов «салажат» выбивали старательно. Но удивительное дело, Андрей умудрился на отрезанном от всего мира острове, в самом центре главной базы Тихоокеанского флота... сходить в самоволку! И «жуткие» старшины, узнав, что молодой матрос бегал к земляку Олегу Зосимову, учившемуся в соседней школе связи, парня поняли и не наказали строго.

– Учили нас там на совесть, – говорит Андрей Анатольевич. – Но я и сам старался не отставать – не из-за страха наказания, нет. Просто думал: приду на корабль неумехой, как в глаза товарищам, командирам посмотрю. В морском походе пробелы в знаниях устранять куда как труднее  будет.