Литовченко В. П.,
главный специалист
по выставочной работе
Библиотеки истории города
им А. И. Текутьева,
г. Тюмень
Михалищев Трофим Иванович
Село Мокроусово возникло в XVIII в. на месте Мало-Кызацкого форпоста Ишимской укреплинии, созданной для защиты русского населения от набегов кочевников на речке Малый Кизак. Сначала оно относилось к Кызацкой слободе Ишимской округи Ишимского дистрикта, затем к Соловьевской волости Ялуторовского уезда, а в 1893 году село стало центром Мокроусовской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии. В конце 1919 года Курганский уезд был передан во вновь образованную Челябинскую губернию, а Уваровская и Мокроусовская волости отошли к Ялуторовску. Центр волости – небольшое, в три улицы, село Мокроусово – было практически на южной границе Ялуторовского уезда.
Октябрьские потрясения 1917 года и последовавшая за ними гражданская война изменили судьбы многих семей нашей страны. Не обошли эти трагические события и нашей семьи. В 1920 году в госпитале умер от ран один мой дед, в 1921 году, в Мокроусово, во время крестьянского восстания был убит другой…
Зимой 1921 года на ишимской земле разгорелось крестьянское восстание… В селе Мокроусово находился один из штабов восставших, которые, по сведению председателя Тюменской губчека П. И. Сгудитова, пользуясь телеграфом, имели хорошую связь с Тюменью через посредство Червишевской волости Тюменского уезда, а также благодаря захваченному телеграфу в селе Заводоуковском осуществляли связь с Ишимским уездом.
Что происходило в те дни в Мокроусово описал в своих воспоминаниях «Дневник кровавого пути», впервые опубликованных в газете «Красный Курган» в феврале 1923 года, участник тех событий И. А. Ленский-Зыков (приводится с сокращениями).
«Февраль 1921 года село Михайловское, Курганского уезда. Ночью арестовали меня, жену Анастасию Трофимовну и ее сестру Лукию Трофимовну Попову (секретарь волостной ячейки РКП(б)), председателя волисполкома Степана Игнатова, уполномоченного Петрогубкоммуны – заготовителя Бодендорфа. Арестовали нас мокроусовские кулаки из отряда бывшего жандарма Шабалина. Шабалин распорядился отправить нас в штаб мятежников в село Мокроусово… С 10 по 23 февраля 1921 года арестованных с разных волостей свозили в Мокроусовкий штаб…
В селе Мокроусово Ялуторовского уезда на волисполкоме висит царский трехцветный флаг. Духовенство по всему району служит молебны и агитирует. У власти эсеры и черносотенцы. Со всех сторон гонят пленных красноармейцев, совработников, коммунаров, учителей, комсомольцев. Согнали в Мокроусово около 300 человек. Комендантом Мокроусовской тюрьмы был кулак Молотков… Посадили в Народный дом (каменная лавка) 120 человек… Кулаки устраивают над нами самосуд. Могилевцев 20 человек угоняют в село Кизакское и там убивают… Остальных десятками переводят по разным помещениям. Я попадаю в каменную лавку бывшей купчихи Кетовой. Ежедневные побои и издевательства, морят голодом, не дают воды…»
Штаб повстанцев в селе Мокроусово размещался в здании волисполкома. Заведующим отделом народного образования Мокроусовского волисполкома в то время был мой дед по матери, отец моей мамы, Марианны Трофимовны Михалищевой, Трофим Иванович Михалищев. Он, в числе других активистов, был убит в феврале 1921 года в Мокроусово во время тех кровопролитных событий. Тогда же был убит и мамин родной дядя. Моей маме тогда было всего 8 лет, а ее старшей сестре Анне – 11, поэтому в силу своего малого возраста понять причины этой трагедии они не могли. Что могли думать о тех страшных событиях две напуганные девочки?
Воспитанные в советское время, впоследствии они были убежденными сторонниками советской власти. Помню, как тетя Аня с чувством своей правоты и даже какого-то восхищения храбростью продовольственных комиссаров рассказывала мне, как активисты продразверстки забирали зерно у зажиточных крестьян (она была полностью на стороне активистов): «Кулаки хлеб прятали, не хотели отдавать. Продработники зашли в амбар – пусто, хозяин говорит, что хлеба нет, а проверяющий ткнул вилами в доски над головой – а оттуда зерно и посыпалось». Конечно, все спрятанное зерно забрали.
Вспоминая сейчас эти рассказы, я переоцениваю эти события, понимаю, что добытый в тяжких трудах хлеб крестьяне не хотели отдавать, тем более, что забирали все «до зерна», даже семенного, что обрекало крестьянские семьи на голодную смерть.
Мой дед Т. И. Михалищев, будучи заведующим волостным отделом народного образования волисполкома, лично не занимался экспроприацией хлеба у крестьян, но, по-видимому, разъяснял населению экономическую политику советской власти, необходимость продразверстки, проводил собрания и агитировал жителей волости сдавать хлеб государству. Восставшие крестьяне, доведенные до отчаяния, расправлялись и с активистами продотрядов, и с агитаторами продразверстки.
В 1987 году, уже в возрасте 77 лет моя тетя Анна Трофимовна Михалищева (по мужу Анисимова) записала свои детские воспоминания (приводятся в сокращении):
«...Февраль 1921 года стоял морозный. Мы, ученики третьего класса Мокроусовской школы первой ступени, сидели у жарко топившейся печки со своей любимой учительницей Августой Устиновной Тарасовой, которая читала нам книжку.
Вдруг с шумом открылась дверь и в класс ворвались трое вооруженных мужиков. Наставив револьвер на нашу учительницу, один из них прокричал:
– Августа Устиновна, вы арестованы!
Мы с плачем кинулись к своей учительнице, но ее уже силой выталкивали из класса. Из окна мы увидели страшную картину: на улице, возле школы, была масса вооруженных пиками, вилами, ружьями пеших и конных людей. Здесь были лошади, запряженные в сани с коробами. Мы рассматривали эту вооруженную толпу, но ничего не могли понять. Только ясно нам было, что прорваться сквозь этот ад нам к родителям не удастся. В это время в класс вбежал старший сын Августы Устиновны Герман Тарасов (будущий генерал) и сказал мне:
– Нюра, твой отец тоже арестован. Все коммунисты, которые проводили собрания в деревнях по продразверстке, также арестованы.
Я выбежала во двор, потом кинулась в эту толпу орущих, похабно ругавшихся людей, кого-то заталкивающих в короба. Руки у жертв были связаны. На них были надеты какие-то рваные шубейки, женские пальтишки. Мелькнули знакомые лица вооруженных мужиков: Василий Молотков, Петр Алексеев, Семен Гуляев, Захар Соловьев.
Так начался кулацкий мятеж. После этого наступили дни страшных душевных напряжений. Всех арестованных, мужчин и женщин со всей округи, одетых в обноски, обутых в опорки, колоннами гоняли из деревни в деревню, беспощадно избивали до полусмерти и сажали в каменные кладовые и подвалы купчихи Кетовой. Это происходило на виду испуганных односельчан. Среди арестованных были председатель волисполкома Миняев, комсомольцы Беляев, Иван Куликов, Григорий Рябков– почти мальчик, Августа Устиновна, мой отец Трофим Иванович Михалищев, мои дяди из деревни Чесноково Антон и Михаил Власовы и многие другие.
А потом семьи арестованных узнали, что колонны поведут куда-то из Мокроусово. Часов в десять утра родственники арестованных собрались около дома купчихи Кетовой (ныне здесь музей). Из подвалов вывели измученных арестованных. Холод был нестерпимый. Но никто не уходил, хотелось увидеть родных. Но охраны было так много, что мы видели только ноги арестованных, обутых не по сезону. Мама меня и сестру послала ближе к колонне передать хлеб для папы или кому-либо из его товарищей. Но нас увидел начальник тюрьмы Молотков и погнал от колонны, наставив на нас наган, он злобно кричал, что перестреляет всех коммунистов, с корнем выведет красную заразу. Мы, испуганные, забежали в дом напротив и смотрели из окна.
Колонна двинулась. Арестованных вывели за угол дома и остановили. Началась расправа: в арестованных не стреляли, а просто убивали прикладами, кололи пиками. Все происходило на глазах собравшихся родственников. Здесь были матери, жены, дети. Расходиться никто не хотел, но и помочь чем-либо были бессильны. Примерно через час все было кончено. Убитых увезли за деревню Пороги и скидали в яму. Снег, где происходила расправа, у теперешнего здания музея, был залит кровью. Тогда же мы узнали, что наш отец убит.
Вскоре наше село очистили от бандитов. Освободили арестованных, с которыми бандиты не успели расправиться. Убитых, а их было 24 человека, похоронили с почестями на братском кладбище в центре села. Позднее там был поставлен обелиск, а сейчас рядом с ним находится новый памятник».
О гибели моего деда в статье «Они были первыми» (Восход. 1986, 10 апреля), посвященной 75-летию тех трагических событий, упоминает Е. Петров, который в 1921 году работал председателем сельского совета в д. Кукарской.
Он пишет: «Морозным февральским утром в обледенелые окна мы увидели целую тучу вооруженных бородатых всадников, въезжавших в Кукарскую со стороны Крепости. В деревне поднялась тревога, но было уже поздно. Застигнутые врасплох коммунисты, комсомольцы и активисты были арестованы. Меня вместе с другими товарищами бросили в переполненную арестованными «кутузку» бывшего волостного управления. Здесь можно было только стоять, настолько помещение было переполнено. Как потом мы узнали, еще больше узников томилось в складах купчихи Кетовой. Группу арестованных – человек 250 – бандиты успели отправить этапом на восток. Многих коммунистов зверски убили. Так были убиты Трофим Иванович Михалищев, заведующий отделом народного образования Мокроусовского волисполкома, бывший фронтовик, коммунист-подпольщик, Павел Миняев – председатель волисполкома, Яков Иванович Адамов – коммунист, работник волисполкома и многие другие».
Публикации воспоминаний А. Анисимовой и Е. Петрова подготовил к печати Иван Андреевич Кокорев (в 1921 году он только родился) – двоюродный брат Анны и Марианны Михалищевых по материнской линии. И. А. Кокорев с 1950-х годов работал редактором мокроусовской газеты «Ленинский путь» (с 1965 г. – «Восход»).
29 декабря 1977 года в отреставрированном особняке купчихи Кетовой, в подвале которого в 1921 году содержались арестованные активисты продразверстки, был открыт Мокроусовский историко-краевед-ческий музей. Здание является архитектурным памятником конца XIX в. регионального значения. Организатором, вдохновителем и первым руководителем музея стал уже упомянутый выше историк, краевед, журналист Иван Андреевич Кокорев. В 13 залах музея размещены постоянные экспозиции, рассказывающие об истории района в разные эпохи. Сегодня здание, в подвалах и во дворе которого разворачивались трагические исторические события1921 года, является значительным культурным центром крупного района Курганской области и хранит в своих стенах память о далеком и недавнем прошлом села Мокроусово.
Краеведческая конференция "Наше наследие": материалы докладов и сообщений.- Ишим, 2021.- СС. 32- 34.
